Лабиринт чувств

[bomon]

НАЗВАНИЕ: Лабиринт чувств
АВТОР: Tani4
ЖАНР:Romance
ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Бонни/Дэймон, остальные герои сериала
РЕЙТИНГ: PG-13
ДИСКЛЕЙМЕР: Кевин Уильямсон
СТАТУС: в работе
СОДЕРЖАНИЕ: как бы сложились отношения Дэймона и Бонни после 9 серии... моя версия.

Я никак не могла придти в себя. Это все не укладывалось в моей голове. Сначала ведьмовская сила оказалась правдой, и я стала бояться себя. Но когда бабушка убедила меня, что в этом предназначение нашей семьи пришлось смириться. Я даже была рада. Только вот радость ушла, когда моя пра-пра-прабабушка Эмили засела у меня в голове, а потом и в теле. Я совершенно ничего не помню, хотя Елена говорит, что это было страшно. Но ничто так не ужасает меня, как воспоминания о дыхании Дэймона на моей шеей. Это было так необычно, его зубы, впивающиеся в мою плоть, его жажда, делающая особенной. Со стороны может показаться, что я обезумела. Но это не так. Просто тогда я была нужна кому-то.
С тем, что я никогда не буду любима, мне пришлось смириться. Но вот это чувство необходимости во мне вновь и вновь дает силы. Со стороны глядя на мою жизнь, все замечают лишь обложку, в которой одно счастье. Но на самом деле все не так уж просто. Я думаю, что никому не нужна, потому что меня никто не любит. Мама умерла. И я не помню, любила ли она меня. Отец всегда рядом, но его чувства напоминают обязанность и долг. Раньше я думала, что бабушка сумасшедшая, поэтому не особо хотела ее любви. Да и она не очень заботилась обо мне, зато как только узнала о моем даре, неожиданно увидела во мне самого дорогого человека. Подруги… Кэролайн я нужна только для жалоб на ее нелегкую судьбу и раздачи советов. Мне казалось, что с Еленой все по-другому. Я думала, мы доверяем друг другу во всем. Когда ее родителей не стало, делала для нее все. Появился Стефан, приняла его, несмотря на свое предчувствие. Даже рассказала о даре. Когда я пропадала несколько дней, и никто не вспоминал обо мне, убеждала себя, что не надо их винить. Но когда Елена скрыла, что знает правду о вампирах, мне было больно. Я не то, что сержусь или обижена на нее, просто чувствую себя совершенно опустошенной, одинокой и никому не нужной.
Больно от этих мыслей, и я не хочу уходить из этого места, возвращаться домой и снова слушать бесконечные нотации отца. Лучше я посплю в этом тихом месте, где были сожжены двадцать семь вампиров. Не знаю почему, но это место успокаивает меня. Оно дает чувство защищенности. Я ложусь на сухую траву, закрываю глаза и вспоминаю Дэймона. От мыслей о нем вздрагиваю. Пытаюсь придти в себя, закрывая руками лицо, уже не понимаю даже себя. Он же пугает меня до чертиков. После того как бабуля не сдержала обещание, Дэймон убьет меня и глазом не моргнет. А я сижу, дура, и хочу его видеть. Обнимаю руками колени и смотрю высоко в небо. Там так красиво и главное столько звезд, которые никогда не остаются одни.
- Бонни, ты знаешь, что маленьким девочкам уже давно спать?
Этот голос, его голос, он здорово пугает меня, заставляя подняться на ноги. Но я не могу отвести взгляд, смотрю прямо ему в глаза, ища ответ на вопрос: «Что он хочет сделать со мной?»
- Я это и пытаюсь сделать.
Он удивленно смотрит на меня.
- Я думаю спать на земле не лучшее решение проблем. Кто знает, кто обитает в этих местах.
- Думаю, и вампиров хватает.
Дэймон улыбается, и эта его улыбка кажется загадочной. Я нагло стою и рассматриваю его: у него такие красивые глаза, и такие симпатичные ямочки, когда он улыбается, и его волосы при свете луны словно сияют. «Бонни, он убьет тебя» - предупреждает внутренний голос. «Ну и что? Я не хочу так жить. Лучше почувствовать это еще раз» - но сердце не хочет слушать.
- Бонни, чего ты хочешь? – голос Дэймона нетерпелив: он не привык ждать.
- А что ты можешь предложить? – я подхожу к нему ближе.
- Смотря, какую плату ты предложишь? – теперь он разглядывает меня.
- Думаю, деньги тебя не интересуют. Так что выбирай то, что природа дала, - я делаю поклон, смешно улыбаясь. Видимо, Дэймона забавляет эта ситуация.
- Бонни, я вроде как тебя почти убил.
- Вот именно почти. Да и тогда я была беззащитна и даже не знала, где нахожусь. Сейчас ты не сможешь ничего сделать, - я бросаю ему вызов. Заранее зная, что проиграю. Дэймон смеется, и в мгновение ока стоит напротив меня. Он хочет сжать свои пальцы на моем горле, но я вылетаю из его рук. Плавно паря в воздухе, смотрю на него сверху вниз, показывая язык. Это так по-детски весело, что нам обоим становится легко и просто.
- Давай, кто быстрее доберется до моего дома? – теперь уже вызов бросает он, но на этот раз я не знаю, кто победит.
***
Как ни странно, но я долетела быстрее, а Дэймон опоздал лишь на минуту. Сделав вид, что устала ждать его, увидела, что ему это не понравилось.
- И что ты хочешь в качестве приза?
- Пожалуй, приглашение в дом с приютом на ночлег.
Дэймон присвистнул.
- Ничего себе. Обогнала на минуту, а хочешь остаться на всю ночь. Да и притом ты мухлевала.
Я удивленно подняла брови:
- Что да я?! Никогда! – я разозлилась, что повеселило Дэймона.
Он отвернулся, и я подумала, что он сейчас уйдет, опять оставив меня одну. Но Дэймон только прошел к двери, открыл ее и пригласил войти жестом руки в дом.
- О, он такой большой и… - я остановилась на полуслове. Надеясь, что Дэймон не слышал этого, решила промолчать, он спросил:
- И что же ты хотела сказать?
Я покраснела, но не смогла уйти от этого пытливого взгляда:
- Я хотела сказать «дряхлый».
Я отвернулась, делая вид, что рассматриваю картины на стенах, но краем глаза все же заметила, что улыбка Дэймона стала шире.
- Идем, - позвал он, и я подумала, что вечеру пришел конец: сейчас лягу в тепленькую кроватку и все. Но нет, Дэймон отвел меня на кухню. Я покосилась на него.
- Я подумал, может ты чего-то хочешь, - он улыбнулся, но как-то странно. Мне показалось, что его улыбка сияет добротой и дружелюбием.
- С каких это пор ты стал таким заботливым? – я не хотела говорить это так грубо, но само вырвалось. Казалось, Дэймона даже не задел мой тон.
- Просто решил побыть сегодня пай-мальчиком, - и вот доброта ушла, осталась только дикая притягательная сексуальность.
Он поставил передо мной чашку кофе. Мы сели напротив друг друга. И я опять не смогла отвести от него взгляд. Сейчас меня мучил один вопрос: «Неужели любовь в его сердце не умерла за эти сто пятьдесят лет?!».
- Так что же ты все-таки делала около церкви? Я думал: тебя туда больше никто не затащит, - он скорчил рожицу.
- Напротив мне стало нравиться это место. Более здравая причина этому то, что я вставала там утром несколько раз. И хоть это и пугало меня до чертиков, но было красиво, необыкновенно, - я отпила горячего кофе.
- А настоящая? – он смотрел на меня любопытно.
- Мне там спокойно, - казалось, Дэймон не поверил мне, но я посмотрела в его глаза, и он должно быть понял, что это правда. – Не одиноко.
- А ты разве одинокой бываешь?
Я удивленно посмотрела на него.
- У тебя много друзей. Ты всегда с кем-то, - объяснил он.
- Это еще ничего не значит, - проворчал я, будто говорю с ребенком.
- Почему? – наверное, живя на этой земле век, забываешь, что такое быть настоящим человеком.
- Просто все люди хотят общения и в большинстве случаев без разницы с кем разговаривать. Это чем-то смахивает на взаимовыгодную сделку. Только мне это не по душе и никогда не нравилось. Мне нужен кто-то понимающий меня во всем, а не просто друг, подставляющий плечо. Надоели разговоры, хотелось бы чего-нибудь новенького, - я подумала, что уж слишком разговаривалась и посмотрела на Дэймона. Он был каким-то рассеянным, но видя настороженность на моем лице, решил все-таки что-то сказать:
- Так ты ищешь новых ощущений?
Он схватил меня за руку, и я думала: кружка упадет и разобьется, но он ловко поймал ее. Ставя ее на стол и по-прежнему держа меня рядом, наши взгляды встретились. И я прочитала там то, что ни у кого еще не видела.
- Я думаю, нам не нужно будить Стефана.
Я кивнула, но по-прежнему смотрела на него. Мы говорили глазами. Он словно излучал ласку из своего таинственного взгляда. И я хотела продолжения, покрепче прижимаясь к нему. А он принял это как знак, и через несколько минут мы уже оказались в его комнате.
***
Было странное чувство: я хотела этого, но в то же время боялась. Но глядя в его глаза, чувствовался покой, убаюкивающий мою душу. Самое страшное было не то, что он вампир, а то, что Дэмон любил другую и не принадлежал одной мне, как я ему. Испугавшись собственных мыслей, ведь нельзя любить человека, который таковым не является да и пытался убить тебя. Мне нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах, страхах и понять его.
- Дэймон, ты, кажется, не понял, я просилась на ночлег в твой дом, а не в твою комнату, - мой голос был тихим, но требовательным. Сначала я подумала, что Сальвадоре меня не услышал, но после того, как он повернулся ко мне, поняла, что Дэймон разозлился. Его лицо стало похоже на морду дикого волка. В его глазах была ненависть, а мою руку он сжал так, что я перестала ее чувствовать.
- Что с тобой?! – я пыталась быть спокойной, но ничего не понимала.
- Ты еще спрашиваешь, - и тогда я впервые увидела перед собой не Дэймона, а вампира. Его глаза, такие строптивые и отзывчивые, превратились в ночной ужас. Но я не боялась. Мне хотелось изменить это, отвлечь его, заставить придти в себя. Хоть мы и были близко друг к другу, я поднялась на кончики ботинок так, чтобы моя шея стала напротив его губ.
- Если хочешь убей, только перестань ненавидеть. Я не виновата, что ведьма.
Я действительно хотела того, о чем сказала. Мне было противно от того, что являюсь ведьмой. Чтобы не говорила бабушка, я хотела быть человеком. Но теперь ведьма и самое что противное, что сейчас по-настоящему одна в этом мире. А единственное, чего бы я хотела, настолько ненавидит меня, что хочет съесть. Смотря прямо в глаза вампира, чувствовала его дыхание на шеи, слышала тихое рычание, но почему-то казалось, что прошла вечность прежде, чем он заговорил:
- Ты не права. Я тебя не ненавижу.
Дэймон отпустил мою руку и, когда я повернулась к нему, его глаза стали человеческими. Я ждала последующих объяснений. Но он молчал. «Черт, они же вампиры, могут молчать вечность».
- Я не понимаю. Ты так на меня смотришь, будто презираешь за то, что я ведьма. Моя бабушка убила в тебе последнюю надежду на возвращение любимой. А еще я человек, которого ты хотел убить.
- Да уж причин ненавидеть предостаточно, - Дэймон ухмыльнулся. – Во-первых, я смотрю на тебя с уважение за то, что ты ведьма. Ты мне нравишься. Это твоя бабушка причинила мне боль, а не ты. Я смогу найти другой способ вернуть ее. Тебя рано убивать, мне с тобой весело. Так что не беспокойся. А теперь пора баиньки.
Дэймон потянул меня за руку в соседнюю комнату, включил свет и собрался уходить, но я все же успела спросить:
- Обещаешь не подсматривать?
- Конечно, нет. Должен же я что-то получить за свое добродушие, - он не собирался слушать что-то еще и вышел.
Я осталась одна и, все же сильно не раздумывая, решила лечь спать в одежде. «Пусть позлиться. Ему это полезно». Лежа в кровати, я поняла несколько вещей. Первое, ему без разницы, что я ведьма. Он не презирает меня за мою не человечность. Второе, я ему нравлюсь. Третье, он не хочет меня убивать. И все это вселяет надежду, но Дэймон собирается вернуть ее, а значит нужно попытаться помешать ему, заставить понять, что такое настоящая любовь, а не привычка.

Эта ночь была странной и необыкновенной. Наверное, потому что я не кричала во сне. Мне не снились кошмары. Я радовалась спокойствию и тишине, окружающим меня. Они словно пелена сковывали мою боль и давали покой уставшей душе. Быть может, поэтому я встала в это утро с надеждой в сердце.
Подумала, что Дэймон хотел бы, чтобы я ушла. Это огорчило меня. Но потом нашла выход: как можно погостить у кого-то и не оказать какой-то услуги взамен. Я спустилась вниз и стала готовить завтрак. Это было глупо, ведь вампиры не едят человеческой пищи, но ничего другого не придумала.
Не прошло и минуты, как я поставила на стол горячие блинчики с клубникой и услышала чье-то дыхание за спиной.
-Доброе утро, Бонни, - казалось, что голос Дэймона не излучал злости.
-Привет, - сказав это, отошла ближе к столу.
Взяв кофеварку, стала разливать кофе в кружки. Дэймон усмехнулся:
- Ты в курсе, что мы такое не едим?
Я поняла, что он хотел привлечь мое внимание и обернулась. Дэймон был обворожительно красив. Его волосы отсвечивали еще влажными прядями, а черная рубашка расстегнута на несколько верхних пуговиц. Но самым красивым было его лицо. Улыбка так и сияла, отдавая глазам прелестные искорки. Увидев его таким при нашем знакомстве, можно было бы сразу отдать душу.
- Эээ, - смутившись от своих мыслей, я вспомнила, что он задал мне вопрос. – Я-то это знаю, а вы не похоже.
Дэймон непонимающе вздернул бровь.
- У вас холодильник битком набит, - усмехнулась я.
Я ждала, пока он что-нибудь скажет, а Дэймон тихо подошел, сел за стол и стал пить кофе. Это был знак, что пора завтракать. Села напротив его. Мне почему-то захотелось убежать отсюда. Я почувствовала безнадежность и поняла, что это утро, такое радостное и счастливое, придумала сама себе. Это разволновало меня. Но я не собиралась вот так брать и бежать отсюда. Нет, я съем свой завтрак, приду домой, выслушаю спокойно отца и пойду в школу.
Чтобы хоть как-то успокоиться, начала делать из своего завтрака настоящую картинку. Так в серединке будет один блинчик. Вокруг клубничка. Так теперь мы сделаем нашему «клубничному солнышку» глазки. Эх, интересно как?! Неожиданно чья-то рука поставила две кругленькие гранатинки. Я подняла голову и увидела по-детски озорное лицо Дэймона.
- Спасибо, - только и смогла сказать я.
Он кивнул и все так же пил свой кофе. Я ела и ждала чего-нибудь. Но кроме прихода Стефана под самый конец, ничего не случилось. Казалось, он был удивлен. Я лишь успела сказать, что остановилась у них на ночь, так как вчера ночью застряла в лесу, недалеко от них. Стефан хотел еще что-то узнать, но я сказала, что опаздываю и надеюсь увидеть его в школе.
Вскоре я была у двери. Мое сердце все еще надеялось на что-то. Но Дэймон, ничего не сказав, лишь улыбнулся на прощание. На минуту мне показалось, что его улыбка была грустной, но я быстро выкинула это из головы. Зачем лишний раз обнадеживать себя?!
***
В школе было как всегда многолюдно, но и в то же время одиноко. Как ни странно дома отец не сказал мне ничего, но его взгляд ранил душу. Казалось, что он был пронизан презрением. Я задумалась и решила, сегодня вечером приготовлю ужин и попробую изменить наши отношения. Ведь он единственный, кто еще остался со мной.
Сегодня был обычный день. Снова одни и те же люди, одинаково лживые разговоры. Кэролайн стала совсем невыносимой. Сначала она из вежливости спросила обо мне, и на минуту мне захотелось довериться именно ей. Хотелось дать шанс другому человеку в надежде, что когда-нибудь вот так кто-то сделает для меня. Но это было ошибкой. Даже не начав меня слушать, она перебила и стала рассказывать о какой-то вечеринке. Мой мозг пытался вслушиваться в ее бессмысленные слова, но душа уже растеряла всю надежду, и хотелось выкинуть из разума эту безнадежную жизнь.
Просидев почти всю следующую перемену в уборной, проплакала. Это были слезы от безысходности и боли. Хотелось, чтобы они ушли вместе с чувствами, но стало еще хуже. Пальцы вытирали их, а они все текли и текли, словно назло мне. Я говорила себе, что сильней всего, но необъяснимое знание уже победило эту глупую юношескую смелость.
Опоздав на урок, я поняла, что еще не видела ни Елену, ни Стефана. И казалось, что это принесло облегчение. И эти сорок минут я была спокойна.
И только выйдя из класса, увидела их счастливыми и улыбающимися. Сначала я подумала, что слезы вновь потекли по щекам. Но сдержалась. Взяв себя в руки, высоко подняла голову и прошла мимо них. А они даже не оглянулись, не позвали. Да, Елена не заметила ее, свою лучшую подругу. Я улыбнулась. Как же смешно, это звучит сейчас. Все утрачено и никогда не вернется ко мне. Опять гнусная боль кольнула сердце, и я сказала спасибо Богу, что уроки уже закончились.
Поэтому как можно скорее доехав до дома, я очутилась в своей спальне. Но нет! Я больше не собиралась реветь из-за людей, которым не нужна. Хватит, надо жить, как умеешь. И нужно перестать жалеть себя. Это мерзко. Я сама себя обрекаю на одиночество. Мне не хочется этого, и поэтому попытаюсь измениться. Надо самой заплатить за свое счастье, построить свой маленький рай на земле.
***
Ужин был готов, осталось только дождаться главного гостя – папу. Я была рада тому, что начну строить новую жизнь с устранения препятствий между нами. И воздух словно был пропитан надеждой от надвигающейся теплой встречи. Но он ошибался, так же как и я.
Даже его приход был не таким, как прежде. Он не поздоровался, да что там, даже не взглянул на меня. Но на просьбу об ужине, папа все-таки согласился. Мы ели уже десерт, когда я решилась начать разговор.
- Папа, я понимаю, что вчера поступила плохо. Обещаю такого больше не повториться, - обычно я всегда так извинялась, и он прощал, глядя мне в глаза.
А сегодня даже не оторвав взгляда от тарелки, он сказал:
- Мне все равно. Поступай, как знаешь.
Я была в растерянности. Мой папа всегда читал мне нотации даже по поводу того, как я говорю. А тут я не ночевала дома, а ему все равно. Что же происходит?!
- Ты шутишь? – я настороженно улыбнулась. Он посмотрел на меня таким же взглядом как и вчера. И я почувствовала, что по коже побежали мурашки от страха.
-Папа, что происходит? – это был голос маленькой Бонни, которым я говорила в тот день, десять лет назад, когда умерла мама.
- А ты не догадываешься?! – в его голосе была боль. Он не хотел сам говорить об этом, а я боялась и предположить, что произошло. Отец смотрел на меня, ища понимания, но его не было. Он встал из-за стола и прошел в гостиную. Я ринулась за ним. И он продолжил:
-Бонни, я все знаю, - тоже непонимание в глаза заставило отца продолжать. – Знаю, что моя дочь -ведьма.
Папа сказал это так, будто это какое-то преступление или болезнь.
- И я не хочу этого, - его голос звучал мерзко. – Ты не должна быть такой. Бонни, - он подошел ближе, - если ты не изменишься, то не сможешь быть моей дочерью.
Я не могла больше смотреть на это чудовище, которое было моим отцом. Он сейчас отрекся от меня, и комок, который застрял в горле, вырвался наружу:
- Но я ничего не могу с этим поделать. Это у меня в крови, - я пыталась найти понимание в этих глазах, но там было только презрение. – Папа, я не понимаю, что это меняет?! Ты что больше не любишь меня?! – это было похоже на крик отчаяния и прежде чем услышать ответ, решающий всю дальнейшую судьбу, прошло минут пять, похожих на вечность.
- Да, Бонни, ты не моя дочь. Ты должна выбрать между мной или своей так называемой кровью, - его лицо стало красным от ярости. - Это моя кровь течет в твоих жилах, а не этой проклятой ведьмы. Я так надеялся, что эта бабка не доберется до тебя, когда умерла твоя мать. Ведь я думала, что ее смерть к лучшему. Она не позволит стать тебе этим чудовищем. Но нет, это случилось. Бонни, ты не должна быть ведьмой, такой как твоя мать. Пожалуйста, не заставляй меня и тебя ненавидеть.
Папа закрыл лицо руками и что-то тихо шептал, а я уже не слушала. Выбежав из дому, долго бежала. Было так больно и дико хотелось забыться. Я думала, что теперь придется сделать не только выбор, но и принять боль, ведь она в любом случае всегда будет рядом. Вот я и начала новую жизнь. Я усмехнулась собственным мыслям. Только вот она будет еще хуже прежней.
Теперь я одна. И не смогу простить папу. В нем было столько ненависти ко мне, маме, бабушке. Так жить невозможно. Но что мне делать?! Мне некуда идти. Я огляделась вокруг. Было темно. Я снова пришла к этой церкви. Думала, что найду здесь ответы. Но вопросов было слишком много, а сейчас мое сердце еще слишком изранено для поисков правильного. Хотелось подождать чего-то, что поможет мне. Но как я могла на кого-то надеяться, ведь теперь у меня не было семьи. Она умерла. По моим щекам текли слезы, и с ними все больше мне хотелось сбежать. Но я так устала. Легла на холодную землю, но сил не было даже думать, поэтому вскоре уснула.

Проснулась я от жуткой головной боли. А еще от холода, залезавшего во все уголки моего тела. И поэтому натянув одеяло до самого горла, наконец почувствовала долгожданное тепло. Стоп! Откуда здесь одеяло и почему я на кровати?! Мне стало страшно: ведь рядом со мной должна быть лишь церковь, пещера моей боли. Я заставила себя открыть глаза и осмотреться: вокруг комната, в которой царил мрак. Даже сейчас память знала это место, где я провела вчерашнюю ночь. Как же я оказалась здесь? Улыбнулась, подумав о Дэймоне. Странно, что после всего пережитого у меня еще оставались силы на улыбку.
Я привстала, подхватив ноги под подбородок. Не знаю, сколько просидела так. Мысли крутились в голове по кругу: за что мне это и как теперь жить. Если честно, я не думала о смерти или о чем-то из ряда вон выходящем. Мне просто хотелось вернуть все на свои места. Словила себя на мысли, что лучше бы братьев Сальвадоре вообще не было в их тихой, размеренной жизни. И от этой мысли из глаз хлынули слезы.
Я не хотела жить без него. Может, ради него нужно чем-то пожертвовать?! Сама усмехнулась это мысли. Ради кого?! Ради Дэймона, который любит другую и считает простым человеком, если не хуже ведьмой?! Хотелось рвать на себе волосы и кричать об этой несправедливости. Зачем мне эта сила, которая разрушила мою и мамину жизнь?!
Если б можно взять и отречься… Но что я этим изменю? Ничего, только предам своих предков, бабушку. Грэм… Ради нее я должна бороться. Ведь жива, а она уже мертва. Я сжала руки в кулаки. Но разве это можно назвать жизнью? Я не хотела отвечать сама себе – закрыла руками лицо, словно пытаясь остановить слезы.
Внезапно чья-то холодная рука коснулась моих плеч. Я хотела верить, что это ОН. Но могла ли я желать этого? Может, хватит сказок и мечтаний?! Теперь у меня новая жизнь, в которой есть сердце, мучительное, слабое, вечно больное, кровоточащие, но нет души, освещающей все. Так чего мне уже бояться? Нечего. Я открыла глаза и не поверила им. Это был Дэймон. И он не собирался убирать свою руку, режущую приятным огнем плечо. Я смотрела на него глазами, полными слез и они как будто высыхали, а он просто ждал чего-то. Думала, что надо что-то сказать, как-то нарушить эту тишину. Но я не хотела: может он уйдет.
Эту немую тишину прервал Дэймон. Он убрал руку с плеча. И мир сразу стал каким-то пустым. Он приподнялся на кровати. Я испугалась, что Дэймон сейчас уйдет.
- Дэймон, - тихий шепот слетел с моих губ.
Он встал и пошел. Одинокая слеза упала на щеку, словно думая, как ты могла упустить такой шанс. Опустив голову, мечтала вернуть прошлое. Но Дэймон всего лишь сел напротив меня и стер слезинку со щеки.
- Бонни, - он сказал это вслух, и мое имя словно стало особенным.
И опять наступила тишина. Но теперь я не боялась, что он уйдет. Дэймон был рядом, и мир стал ярче и роднее. Хотелось прижаться к нему, обнимать и никогда не отпускать. И это звучало так глупо.
- Что случилось? – казалось, его голос был напуган.
- Да, ничего, - «как я могла портить такой момент своим нытьем».
Он покосился на меня, а я придвинулась ближе.
- Расскажи, - Дэймон был настойчив, но я же должна была как-то отплатить за то, что он не отсел.
- Проблемы. Дэймон, я не хочу грузить тебя, - я отвернулась от его проникновенного взгляда.
- Я тебе помочь хочу, - в его голосе звучал упрек.
- Я знаю, - хотелось придвинуться, но между нами и так было расстояние в наши колени, поэтому я посмотрела ему в глаза.
- И? – на секунду закрылось подозрение, что это любопытство неспроста.
- А тебе какое дело? – я отодвинулась от него, словно закрылась в клетку от его проницательного взгляда.
Дэймон встал и начал ходить по комнате.
- Бонни, почему ты не доверяешь мне? – его голос был наполнен болью.
Я встала и подошла к нему:
- Я боюсь.
Он отвернулся от меня и ненавистно сказал:
-Ясно, ты ненавидишь меня.
Дэймон хотел уйти. «Вот он, конец», - пронеслось в голове. Жизнь и так катится к чертовой бабушке, а я посылаю единственного человека, ради которого хочу продолжать все это.
- Подожди, - я схватила его за руку, - не уходи.
Мой голос дрогнул. Дэймон обернулся и посмотрел на меня, а я, опустив глаза, чтобы он не подступающих слез, сказала:
- Пожалуйста, - я не сдержалась и заплакала. Мне было так больно.
Он прикоснулся к моим щекам. Мне показалось, что я самая счастливая на этой земле. Погладив его по рукам, сильнее потерлась щеками об эти самые дорогие ладони на свете. И казалось, что я готова отдать свою душу за мгновенья, проведенные с ним.
- Я не понимаю, - казалось, Дэймон сказал это в тишину, а потом крепко притянул к себе.
Я схватилась за его рубашку, прижимаясь к себе. Мне казалось, что если между нами останется хоть один миллиметр свободного места, то вся Вселенная провалится в небытие. Я чувствовала его запах, и моя душа словно оживала. Она любила…
- Дэймон…
Да, хотелось признаться ему, но он остановил меня таким сладким, нежным поцелуем, что я потеряла равновесие, падая в омут любви. Но Дэймон подхватил меня на руки, все так же лаская мою кожу. Мне не хватало воздуха. И не могла больше принимать его нежность, не давая ничего взамен. Вцепившись руками в его черные, как смоль, волосы, я поцеловала его так нежно, как никого другого, отдавая свою душу и тело. Мои губы говорили: «Я люблю тебя», а с его - слетали стоны удовольствия.


Было так хорошо, что остановить это было бы безумием. Отвечать на ласки, платя нежностью, казалось, достаточным для Дэймона. Он страстно целовал, притягивал, отдавался… Его губы и руки давали силы. Я была готова отдать все, лишь бы эти сладостные минуту никогда не заканчивались. Когда он останавливался на секунду, чтобы перевести дыхание, думала, что умираю. Легким не хватало кислорода, но зато сердце билось так быстро, что заглушало даже мои отчаянные стоны. Я обнимала и целовала его. Хотела бы делать это намного лучше, чем он. Но Дэймон был так сногсшибателен, что переплюнуть его было невозможно. Казалось, эти мгновенья – самые прекрасные в жизни…
Внезапно остановившись, он посмотрел на дверь. Я не понимала в чем дело, поэтому ухватилась сильней за его рубашку, притягивая к себе. А Дэймон оттолкнул меня. Боль ранила сердце. Я не знала, что делать и вообще что происходит. Смотрела непонимающими глазами, как он отошел, сел в кресло. Его дыхание стало ровным. Больше его сердца не было рядом с моим.
С каждой минутой мне становилось все хуже. Сил не осталось, и я упала на кровать. Хотелось плакать, но было нельзя. Я просто легла на бок, отвернувшись от него. Казалось, сейчас из моих глаз хлынет океан боли.
В эту минуту услышала, как тихо открылась дверь и вошла Елена. От неожиданности я привстала. Ко мне подбежала Елена. Крепко обняв, она посмотрела в мои глаза. И на минуту я почувствовала тягучую ревность. «Почему она, а не я?!». Сразу же отогнав эту мысль, попыталась улыбнуться. Елена, погладив ладонью мою щеку, опять обняла меня. На этот раз я схватилась за эти объятия, как тонущий за последнюю соломинку. Просто понимала, как Елена нужна сейчас. Она единственный друг, который еще может спасти меня. Я готова ко всему и даже к ее непониманию, но мне нужна ее надежда и вера в меня.
Резко прервав объятия, я повернулась в сторону Дэймона.
- Ты не мог бы оставить нас наедине? – странно: хоть все внутри полыхало, но голос не дрожал.
Понимала, что это грубо, но мне было больно быть с ним в одной комнате, но не рядом. Я не хотела, чтобы он видел мою боль. Дэймон встал и, ничего не сказав, ушел. И тогда я поняла, что это точка. Вроде это должно было окончательно разбить сердце, но не чувствовала такой пронизывающей боли, как раньше. Теперь знала, что ему тоже не совсем уж наплевать на меня. Все лучше, чем равнодушие. Может, это только запятая, а не точка?!
В комнате повисла тишина. Но, казалось, что Елене все равно, главное, что я рядом.
- Елена… - мой голос был словно шепот.
- Бонни, я так испугалась, когда позвонил Дэймон. Я подумала, что это опять Эмили, - девушка была расстроена.
- Нет, - я пыталась собрать все силы в кулак, ради своей подруги. – Все уже хорошо. Просто мне негде было ночевать.
- Что? – удивилась Елена.
- Я ушла из дома.
Шок отразился на лице Елены.
- Что случилось? – подруга придвинулась поближе.
- Понимаешь, он ненавидит меня. Папа сказал, что я ведьма, а не его дочь, - мой голос дрогнул.
И Елена обняла меня за плечи. Казалось, нам не нужны слова. От Елены исходила такая поддержка, которая давала силы продолжать жить дальше.
- Ты можешь пожить у меня. Думаю, Дженна будет не против. Да, и я буду счастлива, - ее искрения улыбка заставляла согласиться.
Я подумала: может, лучше пожить у бабушки. Но теперь для меня ведьмовская сила стала проклятьем, разрушавшим жизнь. И сейчас нужно было собрать ее осколки подальше от дома, в котором все началось.
Кивнув, я встала.
-Так что поедим или как?
Я ни минуту не хотела находиться в этом доме, в этой комнате, где воздух был пропитан запахом Дэймона…

Спускаясь по лестнице, я чувствовала напряжение. Елена волновалась и не понимала, что со мной. Стефан тоже был расстроен. Самым, на удивление, спокойным казался Дэймон. Такое чувство, что ему было наплевать на то, как мы целовались. Да, что уж там… Кто я для него?! От боли и унижения сжала руки в кулаки. Нет, Дэймон, я не позволю тебе издеваться над собой. Может, и влюблена в тебя, но никогда не стану чьей-то игрушкой.
Спустившись, я сразу подошла к двери. Ни секунды больше не хотела провести в этом доме. Понимала, что было глупо, так поступать: Стефан все-таки приютил меня в доме, да и Дэймон может принять мой поступок к своим победам (хотя это было и так). Поэтому выбежав из дома, стояла и ждала у машины Елены. Она вышла через несколько минут, когда мое терпение уже было на пределе. Казалось, что если сейчас же не смою его прикосновения, губы и воспоминания, умру или хуже еще больше попаду в его ловушку.
Видя сердитое лицо Елены, я поняла, что разговора не избежать. Садясь в машину, мысленно просила время остановиться и не дать Елене начать допрос. Но как всегда мне везло как утопленнику. И Елена начала этот душещипательный разговор:
- Бонни, что это было? – она не смотрела на меня, и это была возможность наврать ей.
- Я просто хотела поскорей уехать из этого дома. Мне было стыдно… -хм… и зачем я это сказала?!
Елена удивленно посмотрела на меня, ожидая продолжения:
- Понимаешь, мне сейчас больно. И я не хочу, чтобы кто-то видел меня такой слабой, - как не странно, не чувствовала, что соврала. Я и вправду боялась жалости Дэймона.
И мой ответ успокоил Елену. Она сразу перевела тему разговора на школьные сплетни. Слушала я ее в пол-уха. Мне надо было подумать, что делать дальше. И дело было даже не в Дэймоне, который дал понять свое равнодушие. И это сознание правды еще больше затуманивало разум. Но чтобы не творилось в моей голове, нужно было столько решить.
Я не смогла бы долго оставаться у Елены, да и не хотела. Понимала, что буду висеть у нее на шее, как ненужный кулон. Она должна быть счастлива, после всего, что прошла. И сейчас ей нужен Стефан, а не я. Как бы больно не было, но правда всегда остается правдой. Отца боялась. Казалось, что следующие наши встречи откроют слишком много тайн, которые разобьют прекрасный мир детства, который только один и остался у меня. И во всем этом видела только одно решение – остаться у бабушки. Да, может, я не хочу быть ведьмой. Но против крови не попрешь. И нужно смериться. Я отличаюсь от других, у меня есть дар. Так почему им не воспользоваться?! Это будет несправедливо… Вот так растрачивать жизнь, когда у тебя есть предназначение. И возможно жизнь ведьмы даст что-то новое, научит не чувствовать боли…
- Елена,- мой голос был тих, и я не рассчитывала, что подруга услышит его из-за музыки, но продолжала: – отвези меня, пожалуйста, к бабушке.
Елена все слышала. Она повернулась, не понимая того, о чем я говорю. Елена резко остановила машину, чем испугала меня. «С каких пор она стала такой нервной?!»
- Бонни, ты ведешь себя странно. Перестань пугать меня, - казалось, Елена сейчас заплачет.
А я просто притянула ее к себе за плечи.
- Елена, пойми, мне нужно научиться жить со всем этим. И чем раньше я начну, тем скорее привыкну и буду жить нормально.
Мой голос был спокоен, потому что я твердо знала, как жить дальше. И Елена слышала эту решимость. Она как всегда давала мне поддержку, не говоря ни слова, но при этом наполняя душу уверенностью.
- Хорошо, поехали. Только ты должна пообещать мне одну вещь, - Елена хитро улыбнулась. «Что еще задумала эта плутовка?!».
- И?
- Через неделю День Рождение Стефана. Ты должна будешь помочь мне приготовить подарок, - Гилберт светилась от счастья. «Ох, уж эта влюбленная парочка».
- Куда же я денусь?!
Мы рассмеялись. И напряжение растаяло в салоне от нашей искренней любви и понимания.
Вскоре мы уже были у дома бабушки. Прощаясь, обнялись и договорились встретиться завтра.
***
Стоя на пороги дома Грэмс, я лихорадочно думала, что ей сказать. Как неожиданно открылась дверь, и бабушка пригласила дом. Она не задала ни одного вопроса, лишь приняла меня в свои объятия, из которых я поняла, то она все знает. Не хотелось плакать, не могла говорить о том, что решила. Бабушка говорила о чае, какой-то белиберде, но я пошла в свою комнату. Там, в прямом смысле слова, рухнув на кровать, я попыталась заснуть... Но все усилия были напрасны. Если я решила, кем быть дальше, то теперь думала, что делать со своими чувствами. И бесконечные сладостные муки от воспоминаний о поцелуях всплывали, как гигантские волы, сносящие мне крышу.
Засыпая, я думала, что это воскресенье было чем-то вроде конца и начала одновременно. Завтра новый день, в котором многого не будет, но на замену придут другие чувства. И все-таки сегодня я поняла, что жизнь для той Бонни закончилась...

Понедельник.

«Хм… Начнем с того, что как бы это не звучало парадоксально, но я завела дневник. И сегодня первая запись. Я не хочу делать из этой простой книжечки что-то особенное, друга или ларец моих чувств. Мне нужно только место, для мыслей… Место, где я обрету дом, в котором моя жизнь станет лучше. И надеюсь, дневник поможет мне.
Так вот первый день новой жизни прошел можно сказать обычно. Школа, Кэролайн, Елена, Грэмс…
Как и обещала, мы с Еленой обошли кучу магазинов, чтобы выбрать подарок Стефану. Но совершенно ничего не смогли найти. Это опечалило Елену, так что теперь для меня стало делом чести помочь ей.
Я думала, сегодня бабушка начнет меня чему-то учить, но она надавала кучу книг, которые вызвали во мне только злость. И вот теперь собралась идти к церкви и пробовать что-нибудь вытворять. Знаю, может, это и глупо. Но мне нужно, как можно скорее стать новой. Надежда, что боль пройдет от этого есть, но с каждым днем она улетучивается.
Терять последнюю каплю веры тяжело. Я не хочу думать о проигрыше, но знаю, что так и будет. С утра я еще надеялась, что папа перезвонит, будет беспокоиться, но никаких признаков этого. Поэтому, чем бы я ни занималась, на сердце была грусть, которая гложет до сих пор. Вот для этого я и должна что-то сделать…
Хочу сразу предупредить вот этот дневник, что ему придется часто видеть имя Дэймон. Сегодня я почти не вспоминала о нем, не считая похода по магазинам. Подбирая подарки, думала, понравился ли он ему. И каждый раз в памяти всплывали разные его гримасы, смех, губы, слегка тронутые улыбкой…»
Бонни захлопнула книгу. Она обещала себе забыть. А что делает сейчас? Ладно, в магазине можно было найти оправдание: все же ищешь подарок его брату. А здесь ты сама себя изводишь…
Тяжело вздохнув, встала с кровати, положив дневник на тумбочку, накинув куртку, она вышла из дома. Ей не нужно было отчитываться. Бабушка и так все знала и не останавливала ее.
Дорога до церкви была далекой, но такой красивой. Сквозь кроны деревьев лился лунный свет. В траве что-то пощелкивало. А еще царило такое таинство всего, что ненароком хотелось кричать, разрушая ненавистное одиночество.
Останавливаясь посреди поляны, я подумала, как сегодня безветренно. И тут же ветер подул в лицо. Он ласкал его, отчего глаза закрывались, а тело получало ожидаемое наслаждение. И казалось, не одной мне было приятно, но и всему вокруг. Ветер не прекращал своего порыва, что вызывало у меня улыбку. И так хотелось круговорота вокруг себя. Открыв глаза, увидела тысячи листьев, которые закрывали меня от всего. Они просто кружились, поднимая одежду вверх, вознося меня на вершину свободы. На минуту закрываю глаза, чтобы думать, что сама лечу в небеса, и там слышу голос, такой знакомый и желанный. Он зовет: «Бонни!» А я не хочу открывать глаза, мне и так хорошо. Не хочу возвращаться в реальность. А голос становиться все настойчивее. Он срывается, и в нем слышится страх.
Я открываю глаза и вижу сквозь листья Дэймона. Его лицо напряженно. Он стоит и смотрит на меня, шевеля губами. Понимая, что он на самом деле зовет меня, я перестала концентрироваться и возвратилась в пустой, тихий лес… Хотя теперь в нем был кто-то, заставляющий сердце выскакивать из груди…